М-да, сложно дискутировать с Мишей (Михаил Кувшинов) – с его эрудицией! А когда он ввернет свежий анекдот, то вообще все замолкают. Но законы жанра требуют продолжить диспут.

Итак, на столе тема – престижность полиграфии.

В качестве вводного лирического отступления. Часто вспоминаю наш разговор с Мишей n-летней давности. Он нарисовал такой красивый образ: Полиграфия – ярко вспыхнувшая и потухшая звезда. Ее уже нет, а мы думаем, что она светит, потому что фотоны летят на Землю и будут лететь десятилетиями.
Я тогда закипел – неправда, звезда еще не потухла!! Прошло «n» лет. Мы с Михаилом, получается, поменялись баррикадами.

Представим мысленный эксперимент. Невский проспект, середина буднего дня. Поток жителей и гостей Северной столицы. Картинка первая – 1980-е годы, стоят директора полиграфических объединений «Печатный Двор», «Лениздат» и «Ивана Федорова», рассказывают про предприятия.

- О-о! Мы о вас знаем! - откликаются восхищенные прохожие, - Листали вами отпечатанный замечательный альбом в Эрмитаже, в библиотеке стоит ваш сотый том сочинений Ленина, взахлеб читаем «Ленинградскую правду».

То же место, «девяностые» года. Ему некогда (он в запаре), но эксперимент есть эксперимент – стоит директор типографии «Выдающаяся экстрапечать».

- О! - говорят прохожие. - Не знаем, что вы печатаете, но наши аплодисменты: слышали, полиграфия на подъеме.
Грудь директора надувается, уже и спешить как-то не хочется, просмаковать бы мгновение – ты прекрасно!

Опять Невский, наше время. Стоит генеральный директор типографии «Красный грейпфрут-Принт-Пак-Плюс», зазывает на работу молодежь.
- У нас автоматизация-линеаризация-цифровизация и прочая шмация. Все супер!
- Да? Прекрасно! Бог в помощь!
- У нас мощный соцпакет, наше имя гремит в отрасли…
Но молодые люди уже пофланировали дальше, обсуждая видос из тик-тока.

Может, кому-то другие картинки рисует воображение…

Звездная история Бени Ланды. Поставим «зачет», но по сравнению со Стивом Джобсом с натяжкой. Думаю, если Беня окажется на том же Невском – его не узнают в упор (в отличии, например, от Павла Дурова). Даже, подозреваю, на набережной Лахат в Тель-Авиве не выстроится очередь за автографами.

Воображение меня несет дальше. Наше время. Вечер. Ясно. Свернули с Невского на Малую Конюшенную, остановились перед Шведской церковью Святой Екатерины. Встретились два директора: упаковочной типографии и подшипникового завода.

- Как у вас дела?
- Отлично! Прибыль растет третий год!
- И у нас растет.
- Без нашей упаковки общество не сможет жить.
- И без наших изделий все скиснут.
- Но как-то «шарикоподшипник» звучит не харизматично…
- Да и «картонная упаковка» не отдает страстью.
- И что?
- И ничего! Таких как мы большинство. Вот перед нами церковь. Навивает аналогию. Читал одного историка. Фраза понравилась: «После Полтавы Швеция перешла с подмостков истории в зрительный зал».
- В чем аналогия?
- Было время – шведы соревновались с Англией за царство на море, вершили судьбами Европы. А потом Империя сдулась. Ну сейчас живут же хорошо, работают, мудрость в глазах. Но без тех понтов, что были до Полтавы.
- И нам что ли так?
- Да.

На том и попрощались. И пошел директор типографии по Шведскому переулку, посмотрел на безоблачное небо – виден ли еще свет от звезды? Проверил рукой кошелек в кармане. Фух, на месте. Толстый. Значит, фотоны пока летят.